владения кончались, и начиналась цепь холмов, что в народе именовали Великаний Кряж.
За три года в чужом краю да с суровым мужем Умана отощала и побледнела. Но глаза цвета хвойной ели не потухли, глядели дерзко, и Атава то коробило. Он желал ее молодое тело с нежно-белым облаком зада и такими же белыми, воздушными грудками, и за то не мог ее простить. Полюбилось ему держать ее за длинную русую косу, когда со спины брал, не глядя в лицо, по заветам святой книги.
Полагалось Атаву надуть ей живот, чтобы отдать долг Создателю. Жизнь в этот мир привести в благодарность за то, что сам родился. Но сладкий запах и мягкость Уманы не давали ему сохранять благородную муку. Уж больно она его манила. Он блаженствовал у нее внутри, и то был великий грех.
— Спишь на работе, женщина! — прикрикнул на жену Атав, и та встрепенулась от голодной полудремы. — Шевели крючьями, не видишь — закат скоро!
Они взялись распутывать сети для ловли угрей. Кормить шумливых кур, подпорками гниющий сарай укреплять. Напоили скотину в душном коровнике. Очистили хлипкую крышу избы от снега. Устроили лежанку на ночь, вяло бранясь. Темнота опустилась рано.
Спать легли как были, в одежках. Прижались друг к другу, чтобы не околеть к утру. Иметь удобную кровать вера Атава воспрещала. Разводить огонь тоже не разрешалось. Какое же страдотерпие у теплого очага да в мягких перинах!
— Я ж о тебе забочусь, дура! — забормотал Атав. — Улыбчивая ты больно, недалекая. Если в строгости тебя не содержать, чего доброго заберут тебя злые ангелы прежде срока! А ты еще долг создателю отдать не успела. Хотя бы одного человека ты хош — не хош, а обязана в этот мир привести. Я же все делаю, как в Писании сказано. Задирай подол. Да не так, дурная баба. Повернись.
Умана прикусила губу. Свернулась калачиком на боку и оголила дрожащие от холода ляжки. Муж, кряхтя, присунул ей свой небольшой стручок, смазанный слюной. Стыдясь собственного стона, принялся ее натягивать. Он ухватил ее за косу по своему обычаю и старался завершить неугодное ангелам дело как можно быстрее. Вскоре задергался позади нее, зашипел, будто обжегся, и брызнул в лоно жены. Отвернулся и, мучаясь совестью, стал кутаться в тонкое, истёртое покрывало. Корил себя за минутную радость.
— И подмываться не смей, пусть прорастает, — пробурчал он, — лежи как есть!
Когда Атав захрапел, Умана тихонько встала и
Порно библиотека 3iks.Me
 10479
 16.11.2020
|
|
Киноискушения плоти
Мне нравится