— Волька! – сказала мама, собираясь на работу. – Узнай, пришли документы из ГорОНО на тебя, или нет.
Вольке хотелось пойти на карьер и искупаться, идти в школу ему не хотелось, потому что и так все должно утрястись, само собой. Он решил спросить у Хоттабыча, личности хотя и отсталой, но с трехтысячелетним жизненным опытом. Тот отложил Буссенара, послушал Волькины доводы в пользу купания и против похода в школу, и сказал:
— Надо идти в школу. Если ждать, что само образуется, то это чистой воды фатализм, а великий повелитель освобожденных джинов не может быть фаталистом. С другой стороны, покоряясь фатуму, судьбе, то есть, ты проявляешь несвободу, а свобода – это осознанная необходимость. Так что надо идти в школу, а искупаться можно и потом. И вот что еще. Бабушка просила, чтобы мы сходили в магазин и купили продуктов. Вот такая двуединая задача. Может, ты хочешь шербета, или фундука в меду? Нет? Тогда пошли в школу, только надо взять Жанну. Пойди, пригласи ее, а я прочитаю еще несколько страниц.
Хоттабыч снова, как накануне, сделал проницаемой кирпичную стену, и снова уткнулся в книгу, а Волька бочком протиснулся в квартиру Жанны Богорад. Ее мама была медсестрой в поликлинике, недавно ушла на работу, и Жанна вчера решила, что и она должна пойти по медицинской части. Она листала справочник практического врача и пыталась запомнить латинские названия разных органов и частей тела. Получалось плохо, потом что у Жанны память была короткой, девичьей. Она ничуть не удивилась появлению Вольки прямо из стены, потому что Хоттабычевы чудеса почему-то никого не удивляли. Ну, идет дождь без туч в отдельно взятом дворе, и пусть себе идет. Может, дворник залез на крышу и оттуда поливает двор?!
— А, Волька! – сказала Жанна, захлопнув справочник. – Ты не помнишь, что такое глютеус?
— Это витамин такой, – ответствовал Волька. – Положишь в рот, а он кисленький!
— Нет, Волька, это не витамин, – вздохнула Жанна. – Это часть человека, а вот какая, забыла.
— Ладно, глютеус, мама сказала, чтобы я пошел в школу и узнал, не пришли ли документы туда из ГорОНО.
— Мне, наверно, тоже надо все прояснить, – рассеянно сказала Жанна. – Давай возьмем Хоттабыча и пройдемся.
— А еще бабушка просила на обратном пути купить продуктов. Надо не забыть.
— Купим. Не забудем.
Волька ушел обратно, а Жанна немного поборолась с собой, но в справочник все-таки заглянула. Оказалось, что глютеус – это задница. Хорошо хоть, что не передница.
Она вышла на улицу из третьего подъезда, а Волька с сумкой и Хоттабычем из второго. Тот все спрашивал:
— Скажи мне, о, Волька, верховный разбиватель бутылок с плененными джиннами, пресловутая газировка лучше, чем вино? И лучше, чем шербет? А мороженое? Это фруктовый лед, или что?
Пришлось остановиться возле теток в белых халатах с мороженым и газировкой и угостить Хоттабыча. Мощный старик отведал и того, и другого и блаженно закатил глаза. Волька спросил:
— Лучше?
Хоттабыч уверенно ответил:
— Лучше! Можно еще?
— На обратном пути, – ответил Волька. – Да и денег впритык. Там посмотрим.
Пятьсот семьдесят пятая школа была совсем недалеко. Нужно было только пересечь трамвайные пути, пройти сквозь арку и перейти широкий двор. И вот она, школа, новая, пятиэтажная!
— Это моя школа, – сказала Жанна Хоттабычу. – Я в ней полгода отучилась.
— А учителя хорошие? – с надеждой в голосе спросил Волька. – А то наша Варвара Степановна очень дельная была. Всюду нос совала, даже в туалет. Все смотрела, чтобы не курили.
— Хорошие! – заверила Жанна. – Есть умные, есть не очень, но все детям добра желают.
— А что значит «добро»? – задумался Хоттабыч. – Что одному добро, другому зло.
Он с утра приоделся по старому бабушкиному журналу. Выбрал белую чесучовую пару, соломенную шляпу «канотье» и шитые золотом туфли из красного сафьяна.
Задумалась и Жанна.
— Вот, Хоттабыч, если птенец выпал из гнезда, и ты положишь его обратно, то это – добро.
— А кошка думает по-другому, – нашелся Волька. – Она примерилась съесть этого птенчика, и осталась голодной.
— Наверное, вы оба правы, – сказал Хоттабыч, сдвигая шляпу на затылок. – Но учителя не кошки.
— Их не погладишь по шерстке! – засмеялась Жанна.
— Ну, почему же! – обиделся Хоттабыч. – Стоит только захотеть...
— А вот и школа! – поспешно сказал Волька.
Он не хотел, чтобы джинн и Жанна поспорили.
Внутри школы царила тишина и прохлада, только толстая уборщица в синем халате старательно швабрила и без того чистые полы. Как только они вошли, она бросила наводить чистоту и принялась разглядывать пришельцев внимательным взглядом постового милиционера.
— Вам кого? – подозрительно спросила тетка, прищурив и без то маленькие, как у свиньи, глазки.
— А кто у вас почту принимает?
— Секретарь.
— Вот к нему и надо, – ответил Волька и отвернулся.
— Займись делом, женщина! – сказал Хоттабыч и тоже отвернулся.
Уборщица сразу взялась за швабру, засопела и запыхтела, а троица отправилась в канцелярию к секретарю.
За приоткрытой дверью за столом с пишущей машинкой сидела женщина средних лет в голубом платье без рукавов и что-то яростно печатала на пишущей машинке, словно строчила из пулемета. Время от времени она бросала гневные взгляды в рукописный черновик, и продолжала «стрелять» из своей «Москвы», как Анка из пулемета «Максим» по наступающим каппелевцам. У нее, у секретарши, болели пальцы, и она ненавидела весь мир.
—
Порно библиотека 3iks.Me