Любитель животных- Читать онлайн

результатами этого эксперимента. Но на пару недель мне пришлось прерваться — ушибленное колено сильно болело, да и свинья как-то ненормально реагировала на мои появления. Она жалась в дальний угол своего загона и истошно верещала. Мне пришлось отправить ее на бойню...

Потом была овца. Здесь пришлось действовать осторожнее — отделить «жертву» от стада (а для овцы это, пожалуй, самый большой стресс), подготовить «рабочую зону», выстричь шерсть, стараясь не повредить основной покров. Все время я с ней разговаривал. Конечно, она меня не понимала, но, видимо, интонация моего голоса, тембр — я старался говорить с ней так, как говорил бы с девушкой в подобной ситуации — воздействовали на нее успокаивающее. Когда я вошел, она даже не дернулась, лишь протяжно заблеяла. И вот это был бы настоящий кайф, если бы не плотный покров овечьей шерсти с запутавшимися в ней колючками, травой и навозом и не тошнотворный запах...

Следующей я наметил козу.

В принципе, подготовка и все прочее сильно напоминало овцу, но было меньше проблем с отделением ее от стада, не такая густая шерсть давала возможность избавиться от всего, что могло бы давать этот мерзкий аромат, а за небольшие рожки было удобнее держаться в момент пика. Правда, козе именно это и не понравилось...

А потом в стаде появилась Она.

Я до сих пор не знаю, откуда она взялась, но когда я заметил ее, загоняя однажды своих коз на вечернюю дойку, выглядела она плохо. Имя придумалось как-то сразу — Белянка, прямо как в той детской сказке. Там козочка тоже была довольно милой, но моя Белянка была куда более хрупкой и трепетной.

Я тут же подхватил ее на руки и отнес в дом. Она дрожала как осиновый лист и жалобно мекала. Она была грязной и очень худой, но, несмотря на это, я обратил внимание на то, какой нежной была ее шерстка. Я держу коз разных пород, среди них есть и довольно редкие ангорские, которых стригут как овец — их шерсть ничуть не уступает овечьей по мягкости, а в чем-то даже превосходит. Но шерсть Белянки была еще мягче, чем у моих ангорцев. Она напоминала женские волосы, но была совершенно белой. И под этой белой мягкостью просматривалась бледно-розовая кожа, навевавшая уж совсем греховные мысли.

Я усадил ее в угол у печки, укрыл теплым пледом, которым обычно укрывался сам долгими зимними вечерами, и вернулся в хлев.

Что на меня нашло? Я размышлял и взвешивал свои действия пока доил свою живность, пока задавал им корм и воду, пока проверял бока и морды на наличие клещей и других кровососущих, и пришел к выводу, что козе не место в человеческом доме. Ее место в хлеву среди себе подобных.

Поэтому в дом я вернулся с твердым намерением вышвырнуть нахалку...

Но не смог. Она лежала поверх пледа, положив маленькую мордочку на вытянутые передние ножки, и смотрела на огонь в печи. Я боялся пошевелиться, вздохнуть, чтобы не нарушить ее торжественного молчания. А потом она перевела взгляд на меня.
И я упал перед ней на колени. Ее глаза были синими, а не желтыми или зеленоватыми, как у других коз, и ее зрачки располагались не горизонтально, а почти вертикально. Среди своих сородичей она была уродцем. Она просто не выживет в стаде!

Я ладонями поднял ее мордочку и прижался губами к ее мокрому холодному носу. В ответ она ласково потерлась щечкой о мою руку.

Потом я бережно отнес ее в ванную, намылил своим мылом ее нежную шерстку, потом аккуратно смыл, слегка поглаживая ее шелковистые бока и горячую кожу на совсем недавно начавшем расти вымени. Она не проронила ни звука, не брыкалась и не сопротивлялась.

Затем я закутал ее в полотенце и отнес в свою спальню.

Она по-прежнему молчала и внимательно наблюдала за каждым моим движением, пока я, стоя на коленях рядом с ней, перебирал пальцами белоснежные пряди на ее боках и почесывал кожу. И когда припал губами к ее вымени и провел языком по сладковатому сосочку. И даже когда чуть прихватил его зубами.

Она тяжело дышала, раздувая бока, а я никак не мог насладиться этим удивительным ощущением — покорности смешанной с готовностью в любую секунду вскочить на ноги и с грозным видом поднять на рожки любого, кто бы оказался рядом. Кротость с горячностью. Податливость с несгибаемой волей.

Я устроился позади нее, нежно обнял под мягкий животик и вошел. Она дернулась, замотала головой, пытаясь меня не то боднуть, не то лизнуть, задрыгала ножками, но я не стал останавливаться, как делал это с другими:

— Тише, тише, Беляночка, — прошептал я в ее жесткое ухо, — тебе понравится.

И она затихла, будто и правда поняла меня. Лишь изредка до меня доносился тонкий писк, когда я толкал слишком сильно. Но затем этот писк сменился... постаныванием? Кто-нибудь когда-нибудь слышал, чтобы козы стонали? Вот и я не слышал, а эта стонала, причем очень натурально. А внутри у нее все так приятно сжималось, и была она такой мягкой и шелковистой. И это ее вымечко — куда там этим грубым женским соскам?

В общем, я кончил.

Она обмякла в моих объятиях, ее дыхание стало ровнее.

Засыпая, я думал, что вряд ли она останется до утра. И мне от этой мысли почему-то было грустно...

А утром я проснулся от того, что шершавый энергичный горячий язык терся о мою щеку. «Вставай, вставай... « — как будто

Порно библиотека 3iks.Me