веки розовым ободком со стрелочками в уголках, на лоб начесала косую чёлку, в нижнюю губу, металлическим спиральным рожком, воткнула пирсинг, в волосы пристроила маленькую заколку в виде Микки-Мауса...
— Думаю, гардероб в стиле эмо-кидов не понадобится...
Света снова обошла стол, на котором в обнаженном виде и траурной раскраске, мирно, покоилось произведение стилистического искусства.
Её охватила гордость и, творению рук своих, она поставила окончательный диагноз:
— Всё! Панночка померла!..
— Кто, помер? — подойдя со спины неслышным шагом, спросил Полоз.
— А, Змеюшка! И давно ты здесь?
— Да уж минут пять наблюдаю, как ты в куклы играешь.
— Ой, ой! Должна же я чем-то заниматься. Запер меня в тереме, домостроевец!
— Так будет лучше, Света. Волк говорит — воевода больно охоч до красивых девушек, — пробурчал Полоз, осматривая лежавшую на столе куклу, и на растяжку добавил: — Не... хватало нам ещё... чтобы он тебя приметил.
— Даааа!!! Стало быть, я красивая!
— От греха подальше... Кто вкусы воеводы знает.
— Ну вот, ты опять всё испортил, Змей!!!
— Да я даже к ней не прикасался! — сказал Полоз, отдаляясь от раскрашенной под эмо куклы, словно от прокаженной.
Видимо, образ Глаши-два у Светы получился реалистичным, но лавры художника-дизайнера её волновали меньше всего и она отрезала:
— И хорошо, что не прикасался!
— Чего ж, я опять испортил?
— Слушай, Змей, — ушла Светка от вопроса, — коль вы с Волком меня заперли, словно невесту на выданье, — на волю не выпускаете, тогда, вот вам мой заказ на дом.
— Какой ещё заказ?!!
— Заказик, маленький такой! Мне срочно нужна готовальня — одна. Нет, пожалуй, две, на случай утери грифелей или поломки кронциркуля. Транспортиры разные, линейки измерительные, линейки чертежные, угольники, трафареты фигур и лекала окружностей. Еще карандаши чернографитовые твердые, полутвердые и мягкие, чернографитовые механические, цанговые...
— Зачем? — удивленно спросил Полоз
— Рисовать! Пробовать себя в графике! В затворничестве, на искусство тянет.
— Хорошо... — в руках Полоза появился блокнот и авторучка. — Записываю.
— Ну вот, — сбил! А, вспомнила: доска чертежная, пластиковая с рейсшиной, зажимом и держателем бумаги. Ватман, полагаю, А-4. Тубус под него.
— Сколько, ватмана? — деловито, словно приказчик, спросил Змей.
Света приложила пальчик к губкам, задумалась. Глаза сузились. Чувствуя явный подвох в вопросе, она опередила Полоза.
— Чтобы не скучала до приезда аптекаря Грегори! Ну и в светелку, чтобы вошло. А то, Змеюшка, я тебя знаю! Учти, спать и кушать на чертежной бумаге, я не собираюсь...
Полоз пожал плечами. Не прошло.
— Вообще-то, я зашел позвать тебя к обеду. Волк пришел.
— Нет уж, Змеюшка! Или я затворница терема и сижу запертой в светелке! Или я светская дама, что, благоговейно снизойдя к мужчинам, составит им компанию в гостиной!
— Лучше сиди, — немного подумав, выбрал Полоз. — Ватман и остальное — согласно списку, доставлю после обеда.
Света набрала в грудь воздуха, но он вышел.
— Домострой!!! — бросила она в пустой комнате. — Про меня не забудь! Голодовку я не объявляла. И принеси компас!
— Зачем? — услышала она, уже снизу.
— Ночью, сторону Мекки определять!
— Ладно...
— Ха! Змей! Провела, провела... — шепотом порадовалась она, подпрыгнув
и показывая язык полу.
Согласно созревшему в голове плану, Света и хотела, временно, остаться вне зорких глаз Хранителей.
Как и обещал, Полоз принес заказ в обед, но вот с едой, поскольку она не была строго регламентирована затворницей, перестарался. Оставил в светелке, — с этого момента её темнице, — кусок ржаного хлеба на крынке с хлебным квасом, блюдо простое, непривередливое.
Вовсе не ожидая от коварного земноводного ничего похожего на ананасы в шампанском, узница Света получила распаренную гречку в молоке и деревянную ложку. Но, зато можно было не думать про этикет трапезы, — какой шанцевый инструмент для каш, и какой рукой что брать.
Ковырнув в глиняной мисе искусным экземпляром народного кухонного творчества, несколько раз, без какого-либо энтузиазма, она вспомнила детдом, как в детстве хитрила перед воспитателями. Поднесла чашку к губам, процедила в себя молоко, оставляя ненавистную кашу не тронутой.
Наверху ворковали голуби. Посвятив несколько минут кормлению птиц мира гречкой, она уже стояла за чертежной доской, измеряя и нанося на ватман линии, разными карандашами.
Работа над чертежами у Светки заняла сутки с лишним. Дело было новым, не освоенным, к тому же, сделанное надо было прятать от коварного Змея, который, то и дело, навещал узницу с вечерней и утренней баландой.
К вечеру следующего дня, Света справилась с поставленной перед собой задачей. Перекинув тубус через плечо, задвинула за спину и подошла к окну.
Высота третьего этажа никогда не была для неё помехой и, через секунду, арестантка уже брела через лопухи к огородам. Почесывая руки от поднявшихся комаров, чихая от пахучей полыни и проклиная аллергию, но на свободе.
У ямы ходил тот же стрелец. Он радостно узнал шуструю посадскую девицу Оленьку, проблем попасть к Глаше снова у Светы не было. Несколько приветливых взглядов — один печальный и один масленый, — грудной томный выдох и суровый усатый страж растаял, словно воск на солнышке.
Как и ожидала гостья, в луже, на островке из гнилой соломы, княгини Гундоровой не было. Лампочка не замигала — это же было Светкино ноу-хау. Сигнал она отключила, чтобы зря затворницу не беспокоить, не всполошить ложной тревогой. Конечно, была ещё одна причина — любопытство, как Глаша проводит время в одиночестве?
Но, потоптавшись в сауне, Света решила соблюсти личную территорию подруги и тихонько произнесла:
— Глаша. Не пугайся, это
Порно библиотека 3iks.Me
38100
02.03.2019
|
|