Самурай- Читать онлайн

Непостижимы причуды памяти. Она капризнее, строптивее любой женщины: не признает здравого смысла, целесообразности. Система понятий ей чужда, последовательность враждебна. Может показаться, что память служит человеку, но это лишь иллюзия. На самом деле это человек служит памяти, он только орудие для ее выходок. Человек раб и жертва своей памяти!

Память рождается в человеке вместе с ним, раньше всех радостей и несчастий, которые суждено ему пережить.

Память искрами выбивает из прошлого важное и ничтожное, далеко ушедшее и недавнее...

22 февраля 1981 года, воскресенье.

Майор Валов прихлопнул крепкой ладонью взбесившийся будильник, будто назойливую муху. Противные звуки тотчас же прекратились. На улице уже светало.

— Ну что там опять? - захныкала Жужа, не отрывая черноволосой головы от подушки. - Хоть в воскресенье дай поспать!

Но, не тут то было. Майор привычно подгреб ее гибкое тело к себе. Приветствуя восставшим членом, пророкотал вполголоса:

— Ро-о-та, подъ - ем...

— Nem! (Нет! венгр.)

Жужа смешливо взвизгнув, отстранилась от недвусмысленно трущегося об ее выпуклые ягодицы, длинного, жилистого члена. Мужчина недовольно заворчал:

— Поспишь, поспишь... Я сегодня в наряд заступаю...

Майор снова подтянул ее к себе. Обхватил ладонью, насколько можно, упруго-податливую грудь, носом уткнулся в затылок, целовал покрытую пушком статную шею. Мнет грудь, перекатывает между пальцами предательски набухший сосок, будто горошину. Движения бедер становились все более настойчивыми, отвердевший член, почти до боли, вжимался в ложбинку попки.

— Жужка, будешь ерепениться, я тебе в " шоколадный глаз" случайно впендюрю... - бормотал он, без злобы, больше для острастки, - Будет больно без смазки! Ну давай, давай раздвигай...

Его рука властно проникла между бедер, раздвинула пухлые валики кожи. Там все сухо!

Он слишком нетерпелив, да и время поджимает. К 8:00 надо быть в части. Некогда ждать.

Отсутствие влаги не смутило майора. Смочил пальцы слюной и пустил их в дело. Сначала один, потом второй проник в заветную дырочку, жёсткая подушечка большого пальца настойчиво терла клиторок. Третьего пальца не понадобилось... Стало жарко и влажно, аж захлюпало.

Жужа расслабленно застонала и позволила войти в себя. Сама подалась назад, глубже насаживаясь на упругий член, который сменил пальцы. В спешке его толчки слишком резкие и нетерпеливые, но Жужа не выказывала ни малейшего неудовольствия...

Женщине стукнуло тридцать девять, сорокалетие, будто назойливая кошка с холода, уже скреблось у ее дверей. Будучи на три года младше мужа, она выглядела очень-очень молодо. Немало времени минуло с тех пор, как они поженились. Его вполне достаточно, чтобы испепелить иллюзии, отрезвить пылкость чувств. Отменная хозяйка и темпераментная любовница даже через двадцать лет супружества... Чего ещё желать? Она сама любила брать мужа сверху. Это была не животная, дикая страсть. Делала спокойно, как гурман, который у ломящегося от яств стола, желает вкусить от каждого аппетитного блюда. Жужа была воспитана и интеллигентна. С четырнадцати лет она жила в СССР. Ее отец, öreg ávós( "старый гэбист", венгр.) Sólvom György был убит и повешен вниз головой на дереве в Будапеште 31 октября 1956 года. На изуродованное тело прикрепили картон с черными, потекшими буквами IGY JAR MINDEN AVOS / Так будет с каждым гэбистом /. Мать Evá сошла с ума и вскоре скончалась. В ее судьбе приняли участие дядя Юра и тетя Таня - Чрезвычайный и Полномочный Посол Советского Союза и его супруга. Девочку переправили в СССР, так как позаботиться о ней было некому. Георгия Сокола казнили прямо перед окнами советского посольства для устрашения, с минуту на минуту ожидали, что буйная толпа ринется на штурм здания.

— Ruszkik haza! Ruszkik haza! ( Русские домой! Русские домой!).

Интернациональный детский дом имени Стасовой в Иваново, потом Московский Государственный педагогический институт иностранных языков на Метростроевской. Красный диплом. Работая в издательстве " Прогресс ", получила комнату в хорошей коммунальной квартире. Раньше здесь проживал с семьёй ответственный работник упраздненного МГБ СССР. Его арестовали, осудили на пятнадцать лет, а жену выселили и отправили за 101 км. Большая комната в два окна с высоким потолком, украшенном лепниной достались девушке. Поначалу было жутковато по ночам, когда ветер раскачивал фонарь за окном и комната казалось плыла, блики света порхали по потолку. Вспоминался Будапешт 1956 года... Ее соседкой была старая большевичка Вера Ильинична, которая чудом уцелела в лагерях. Ее муж, " красный дипломат", а фактически сотрудник ГРУ пропал без вести во Франции. При нем была крупная сумма в валюте, предназначенная для закупки оружия для испанских республиканцев. Вера Ильинична, сама работница НКИД, не верила в его предательство и хлебнула лиха сполна... От нее девушка многое узнала, о чем даже не представляла, о жизни в Советском Союзе. Жужа хорошо владела русским языком, так как училась в школе при посольстве СССР. Жили они с соседкой душа в душу, Жужа редактировала и перепечатывала на допотопном " ундервуде" воспоминания Веры Ильиничны. Сломанные на допросах, разбитые на " общих" работах пальцы с трудом держали перьевую ручку и, разобрать ее почерк было мучительно трудно. Когда соседку разбил инсульт, Жужа ухаживала за ней до самой смерти. Ее бумаги : черновики и машинописные листы изъяли, якобы для передачи в архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Мурло с двойным подбородком и сальными заплывшими глазками допытывался у девушки не сохранились ещё копии. Ей пришлось обратиться к " дяде Юре", с 1957 года занимавшего кабинет на Старой площади. От нее мгновенно отстали и, о чудо, передали освободившуюся жилплощадь. Теперь она гражданка Советского Союза Сусанна Георгиевна

Порно библиотека 3iks.Me