Вересковый мед
20+
Легенды о старухе — миллионщице Силантьевой до сих пор блуждают по округе. Бабкой с железными яйцами зовут ее в народе за то, что собственноручно убила из карабина своего мужа и его молодую любовницу, когда застукала в спальне их.
И на суде стояла с гордо поднятой головой, обвиняя общество в отсутствии морали и попрании заповедей Божьих.
И по сию пору, когда бескрайние дали застилаются снежными покрывалами, и когда в низинах, да на торфянниках густо цветет вереск, волнуемый ветром, слухи о несметных богатствах Силантьевой, о ее миллионах будоражат умы людские, не дают покоя ни молодым, ни старым.
«Из вереска напиток,
Забыт давным — давно,
А был он слаще меда,
Хмельнее, чем вино»...
Перед смертью старуха совсем с ума спятила. Везде мерещилось ей предательство лютое. Свою дочь со света сживала, называла гулящей. А та и до 35 не дожила, разбилась на вертолете с дружком. И опять болтали в народе, что не прошло дочери даром проклятие матери.
Деньги и имущество Силантьева завещала внуку Евгению. Долго сомневалась, парнишка-то неопытный, лучше бы девка была, они надежнее. А у парней все вертихвостки на уме. Но делать нечего, внук — самый близкий из родственников. Хотя, близкий — далекий, то дело десятое. Знать никаких родственников Силантьева не хотела. А внука вроде как воспитывала, он подленький мальчонка, однако, что-то ласковое в нем все же есть.
Одна беда — молод уж очень, только -только в университете учебу начал он, но старуха, как беду эту пересилить придумала.
Назначила Евгению опекуншу, настоятельницу монастыря матушку Аглаю, а под ней — совет опекунский из семи членов, отношения к духовенству не всегда имеющих, чтоб, значит, определили по справедливости, все ли условия для вступления в наследство внук исполнил, все ли, воле бабушки соответствует. И чтоб порешили судьбу наследства простым голосованием.
А условия такие: в наследство внук вступает после женитьбы. Женой должна быть девушка скромная из хорошей, набожной семьи. Молодоженам определено венчание и генетическая экспертиза их первенцу — коли от мужа законного, вот тут наследству у внука и быть. А уж коли он где оступится, да личину свою явит похотливую, в этом случае деньги отходят монастырской обители.
Под конец жизни Силантьева зачастила в монастырь. Бывало жила там неделями. Очень уж они сошлись с матушкой Аглаей, та с полуслова понимала благодетельницу, угодить спешила и днем и ночью. Почитай вся обитель в такие дни была у сварливой старухи на побегушках. Да той много-то и не надо: свечечку, да иконку, да киселика с хлебом белым, да икорочки свеженькой.
О монастыре слава шла недобрая, но бабушка злому слову не верила, полагалась на свою интуицию.
Долго испытывала матушку, наконец убедившись в ее благочестии, бумагу об опекунстве то и подмахнула.
Очень сошлись они с игуменьей, обе в прошлом имели дела темные. Силантьева - убийство мужа. А Аглая до монастыря хирургом работала, судачили, что на операционном столе кого-то и зарезала. И если у Силантьевой все было явно, да на виду, то у Аглаи — тайной, покрытой мраком. И что там точно было, то никому и не ведомо.
Это была статная женщина лет 56, рыжая, с ухоженными руками и смуглым лицом, словно закаленным адским пламенем. Эта поджарая, многомудрая стерва знала все о страстях человеческих, а из косточек запретных плодов были бусы ее собраны, которые она не снимала даже во время самого похабного полового акта.
И монастырь ее, это ведь, по сути, не обитель была духовная, а изощренный публичный дом, где Аглая торговала девственницами.
И вот такая бедовая матушка да стала опекуншей неопытного наследника. Так, в темных глубинах монастыря, под низкими сводами и начал вариться этот погибельный дурман, этот греховный вересковый мед, один черт знает с какими травами.
На День рождения Жени, внука Силантьевой, Аглая привезла ему яркую коробку, перевязанную розовыми лентами.
— Ух ты, это подарок, да? - Встрепенулся наследник и попытался зубами разорвать широкую ленточку.
— Ножницы же есть, - показала матушка ножницы и аккуратно взрезала материю. Извиваясь розовой змеей, лента скользнула на паркет дубовый.
— Что это? - Удивлялся парень разглядывая в руках кусок черной ткани.
— Это платье насельницы, - надменно приподняла Аглая бровь черную.
— Кого? - Переспросил Евгений.
— Монахини.
— А зачем оно мне?
— А как ты иначе собираешься жить в женском монастыре? Будешь носить платье.
— Нет, нет, нет! - Заупрямился Женя, отпихивая коробку.- Ни в каком монастыре жить я не буду.
— Будешь, как миленький! - Жестко отрезала Аглая, - мне вверена твоя нравственность, и блюсти мы ее будем в монастыре, и не перечь, пожалуйста - тебе же хуже. Меряй платье, посмотрим как сидит, может, где что ушить придется.
Наследник неумело взялся за рясу.
— Испроси благословения, недотепа!
— Благословите.
— Благословите, досточтимая матушка Аглая.
— Благословите, досточтимая матушка Аглая.
— Благословляю. Теперь разденься догола, потом облачайся! - Командовала наставница.
— Ну мне стыдно, - захныкал Женька. - Выйдите, я сам примеряю.
— Одеяния не простые, без меня не поймешь, что куда. И ломаться тут нечего. Привыкай, я твоя водительница! Заодно погляжу на тебя, а вдруг ты девка - девица?
Евгений не мог понять, шутит она или серьезно. А женщина сама смахнула с него футболку, расстегнула ремень на джинсах. Наконец, жутко стесняясь, он из трусов своих вышел.
Аглая не без иронии оглядела его, взгляд на отростке остановила.
— Дрочишь часто? - Спросила она и приняла его робкие яички в ладонь свою горячую. - Вижу, часто, потому такой маленький. Да шучу я,
Порно библиотека 3iks.Me
4596
16.05.2022
|
|