рты... а затем, когда мы согнулись и схватились за лодыжки, наши задницы.
Мне дали оранжевый комбинезон, который был слишком велик, и пару ботинок, которые были слишком малы. А затем меня провели в огромное, гулкое пространство моего дома на следующие двадцать лет. "Лучшие годы моей жизни", - тупо подумал я. Мне было тридцать три. К тому времени, как я вышел, мне было бы пятьдесят три. Слишком стар, чтобы заводить семью. Слишком стар, чтобы найти работу. А как насчет Шерри? Будет ли она ждать меня? В течение двадцати лет?
Мне показали мою камеру, голую бетонную коробку без окон, койки на четверых мужчин... и больше ничего. По крайней мере, они поместили меня с другими преступниками - белыми воротничками, а не с кучкой тяжеловесов. Они смотрели на меня со смесью подозрения и отвращения, но, похоже, не собирались меня зарезать.
Тюремная жизнь, как я обнаружил, была довольно простой. Было несколько часов свободного времени, которые без двора для упражнений, по сути, сводились к тому, что я бродил по бесконечным коридорам, опустив голову и ни на кого не глядя. Блюда представляли собой коричневую кашу без запаха и вкуса с рисом или серую кашу без запаха и вкуса с рисом. Не было никаких признаков чего-либо, напоминающего овощ. Мы сидели за длинными столами под присмотром охранников и ели почти в тишине. Единственная разница между местными жителями и мной заключалась в том, что они разговаривали вполголоса, чтобы занять себя. Я сидел там, кипя от злости, думая о Кайле и о том, каким глупцом я был.
Это все, что я понял после первых нескольких часов. Это все, что будет на протяжении двадцати лет.
На второй день я встретил еще одного американца. Я не спрашивал, за что его посадили — я усвоил, что первое правило - не спрашивать. Он подтвердил многие истории, которые я слышал о женщинах в тюрьмах. Невероятно, но женщин содержали в одной и той же тюрьме, просто на другом этаже.
“У нас все не так уж плохо”, - сказал парень. “Женщины? Все охранники-мужчины. Обыскивают с раздеванием в любое время, когда им заблагорассудится, и полость рта тоже, так что, если ваша жена избита, какой—нибудь парень дважды в день засовывает пальцы в ее святая святых. Они наблюдают за ними все время — как они переодеваются, принимают душ...черт возьми, они даже берут плату с туристических групп за посещение женского этажа!”
Я в смятении покачал головой. Я был рад, что в тюрьме оказался я, а не Шерри.
“Тоже ходят слухи”, - сказал он мне, понизив голос. “Например, если охранникам понравится женщина? Ну, может быть, они наносят ей визит после отбоя. И они говорят, что некоторых из них — самых симпатичных — включили в ‘трудовую программу’. Торгуют ими как проститутками. А если какая-то женщина находится в системе и зарабатывает деньги тюремному надзирателю? Что ж, не думай, что она когда-нибудь выберется отсюда. Они выдвинут фальшивые обвинения или найдут наркотики в ее камере — черт возьми, они могут просто потерять ее в системе, и она исчезнет!”
Я уставился на него, разинув рот. Я не мог поверить, что такое возможно.
“Впрочем, это еще не самое худшее. Иногда богатые парни соглашаются реабилитировать заключенного в обществе — например, предоставить ему комнату и питание в обмен на выполнение работы по дому”.
Я кивнул. Это звучало не так уж плохо.
“Но что это такое на самом деле, так это рабство. Видите ли, какой-то богатый парень совершает экскурсию по тюрьме и видит какую-то женщину, которая ему нравится, и он в значительной степени покупает ее у государства. О, они обставляют это так, как будто он делает обществу одолжение, принимая ее. Но в своем особняке он наряжает ее так, как хочет, и заставляет ее мыть полы на коленях или сосать его член. И он решает, когда она будет реабилитирована, так что, если он захочет, он может держаться за нее вечно”.
Меня затошнило. Внезапно глянцевая кожура Сан-Реландо была снята для меня, и темная маслянистая коррозия внутри была отчетливо видна. Я был очень, очень рад, что они не бросили Шерри в тюрьму вместе со мной. Тюрьма была достаточно плоха, но идея быть проданным, по сути, превращенным в раба....
На третий день мне сказали, что у меня посетитель. Мое сердце воспарило. Когда я спешил по коридору в комнату для посетителей, мой разум был полон мечтаний о приходе Шерри, надушенной и красивой, с президентским помилованием, ради которого она трудилась день и ночь. Она бы обратилась в посольство США, связалась с CNN по поводу судебной ошибки, и Кайл и его сообщники были бы на пути в тюрьму! Они прибывали, рыдающие и сломленные, как раз в тот момент, когда меня выпускали на солнечный свет. Правительство Сан-Реландии, вероятно, даже компенсировало бы мне весь этот бардак—
Я, спотыкаясь, остановился, когда увидел, кто меня ждал. Это была не Шерри, это был Кайл.
Очень медленно я подошел и сел. Все посещения проводились в комнате для посетителей, за которой тщательно следили, чтобы заключенным не подсыпали наркотики. Каждый заключенный сидел в кабинке, отделенной от посетителя толстым листом закаленного стекла, который блокировал большую часть звуков. Разговор велся через старомодные телефонные трубки. Мы с Кайлом уставились друг на друга, когда поднимали их.
“Привет, Том”, - сказал он.
Я с отвращением почувствовал, что слезы покалывают мои глаза. “Ты сукин сын”, - прошипел
Порно библиотека 3iks.Me
9284
01.07.2023
|
|