указательным пальцами правой руки я удерживал обмотанную мягким хлопком и смоченную целебным маслом тонкую деревянную соломинку.
— А однажды она медленно протянула ко мне свою тонкую руку, – млея от доставляемой мной ласки, снова подала голос пациентка, – коснулась длинными пальцами лба и щеки... Они у неё были тёплыми. Так странно... – моя рассказчица вдруг умолкла.
— Что странно, Кати́?
— У неё было всего четыре пальца, не пять. И на другой руке тоже.
— Мизинцев будто и не было никогда вовсе?
— Верно... Но откуда Вы...
— Просто предположение. И что же было потом?
— Мне захотелось что-то сказать, но она дотронулась до моих губ, и я поняла, что рта раскрывать мне не следует.
— Чтобы другие не услышали?
— Надо полагать... Она взяла меня за руку и велела идти с ней.
— А как велела? Словами?
— Нет. Не знаю, я просто как-то понимала её.
— И куда же вы направились?
— Она шла впереди, медленно, словно во сне, переставляя свои длиннющие гуттаперчевые ноги. Господи, какие же он все высокие!.. Я брела следом и любовалась её стройной белоснежной спиной, осиной талией и тонкими, словно плети, руками... Я мало помню, каково там было ходить. Но это было престранно! Стоило мне сделать лишь простой шаг, как я подлетала высоко вверх. А когда оттолкнулась ногами от пола посильнее, едва не стукнулась головой о потолок! Вы мне, должно быть, не верите?
— Кати́, милая, Бог свидетель, я верю каждому твоему слову! Оттого и слушаю крайне внимательно. Отныне все мои вопросы потом. Рассказывай – я весь внимание...
— Она не стала ругать меня за ту шалость. Только строго посмотрела чёрными блюдцами своих огромных глазищ. А потом взяла за руку и вновь коснулась моих губ, веля вести себя тише. Мы шагали по длинному коридору, устланному мягким ковром. Она, кстати, тоже была босой и... как и я, совершенно голой. Впереди показалась какая-то дверь, а возле, на стене – синий огонёк. Моя провожатая поднесла к нему руку, тот замигал и дверь тотчас отворилась. Да как отворилась – сама собой бесшумно отъехала в сторону!
До сих пор я не очень усердствовал в стимуляции эрогенных точек. Но страстное тело юной прелестницы охотно реагировало даже на не слишком интенсивные ласки. Её дыхание стало заметно глубже, а железы внешней секреции вовсю изливались горячей смазкой.
Тогда я решил, что пришло время удивить Кати́ новыми, незнакомыми доселе ощущениями. Не извлекая средних перстов из обеих её уютных норок, я поднёс мягкий кончик промасленного «толканчика» к узкому отверстию девичьей уретры. И, плавно покручивая, стал потихонечку проталкивать внутрь.
— Ох-ох! – воскликнула она, – Что это?
— Не волнуйся, просто доверься мне. Я знаю, поначалу это весьма необычно. Но уверяю, тебе это непременно понравится. Расслабься, закрой глазки и вернись к своим воспоминаниям...
— Ладно... – девушка последовала моему совету и прикрыла глаза. – Мы оказались в большой комнате. Там было много всяких приборов. Вдоль стены стояли высокие столы и стулья, под стать росту тех, кому доводилось на них сидеть. А в противоположном углу имелось громадное окно. Она подвела меня к нему. Снаружи была глухая ночь, но два фонаря освещали местность вокруг. Так странно... Я не увидела там ни деревца, ни кусточка, ни травинки...
— Возможно, просто была зима?
— Так ведь нет, снега-то тоже не было. Сплошь какая-то тёмно-серая пустошь. А потом я взглянула на небо. Оно было чернее чёрного и всё усыпано звёздами. Я никогда раньше не видела столько звёзд! Пока я любовалась, моя провожатая вытянула шею и тоже смотрела в небо, но куда-то вбок. А потом медленно вытянула руку и указала на что-то своим длинным па-АА-альцем.
Первый дискомфорт от вторжения в уретру прошёл, уступив место сладостным ощущениям от лёгкого распирания и скольжения промасленных волокон по чувствительным стенкам узенького протока. Мои движения были очень плавными и осторожными. Я изо всех сил старался, чтобы эти новые необычные ласки понравились доставляли Кати́ наслаждение.
— Что же там было? – я говорил тихо, почти шептал.
— Когда взглянула – так и обмерла! Высоко в небе сиял огромный светло-голубой шар. Он был в светящемся ореоле, похожем на нимб. Это было невероятно! Никогда не видала такой красоты! Но чем дольше я им любовалась, тем больше меня охватывала какая-то грусть. Я хотела спросить, что это там в небе? Но к горлу подступил ком, и губы не шевелились. «Это твой дом» – прозвучало у меня прямо в голове. И тогда я поняла, отчего мне слало так грустно. Я вспомнила про маму, про Эле́н, про папу... И про дом, в котором все мы живём. Я заплакала и сквозь слёзы спросила: «Но почему я здесь? Зачем? Что вы со мной делаете? Изучаете?». Она легонько коснулась пальцами моего подбородка, развернула к себе лицом и ответила: «Пожалуй, учимся у тебя».
— Учатся?! Но чему?.. – не выдержал я.
— Вот и я хотела спросить о том же! Но её ответ последовал прежде, чем я успела что-то сказать: «Чувствовать». А потом добавила: «Но я смогла научиться у тебя большему. Способности сопереживать. И теперь с меня довольно. Я должна тебя возвратить». Она отвечала на один за другим возникающие у меня голове всё новые вопросы. Наши взгляды встретились. Сквозь пелену слёз я глядела в её чернющие немигающие глаза и отчётливо увидела в них сочувствие и тоску. А уголки тонких губ
Порно библиотека 3iks.Me
3379
08.11.2023
|
|