вечером затопил печку и пожарил их с картошечкой себе на ужин. Почти забытый с детства вкус этой простой, но такой ароматной и аппетитной еды снова заставил меня с головой окунуться в воспоминания о том лете.
Спорить не стану – грибник из меня, конечно, так себе. Но я всё равно уверен, что не собирал и не ел никаких галлюциногенных поганок или мухоморов. Правда, то, что случилось следующей ночью, повергло меня в некоторые сомнения на этот счёт.
Открыв глаза, я понял, что нахожусь не дома. Но это была и не заимка, просыпаться в которой я уже привык за истекшую неделю. В приоткрытое окно заглядывала яркая луна, и сквозь ночную тишину в комнату плавно втекала заливистая трель сверчков.
Я никогда здесь не жил, но некоторые предметы интерьера казались знакомыми. Большой платяной шкаф красного дерева и старомодное трюмо с двумя боковыми поворотными зеркалами. Ваза с огромным букетом полевых васильков на трёхногом журнальном столике. И широкая койка с кованным изголовьем... Ну, точно! Именно на такой я сейчас сплю в крохотном лесном домике, в который меня поселил старик Мефодий.
Внезапно кроватные пружины заскрипели, и на постели кто-то пошевелился. Я замер на месте, потому что только сейчас осознал, что стою здесь, лишённый какой бы то ни было одежды. Впрочем, уже через секунду во мне откуда-то возникла уверенность, что видеть меня сейчас всё равно никто не может.
Я осторожно сделал пару шагов и приблизился к койке, чтобы посмотреть, у кого в комнате я очутился. В этот момент чья-то рука ухватилась за край простыни и резко скинула её на пол. Мне было сложно поверить своим глазам – на кровати лежала всё та же восемнадцатилетняя Настя! Именно такой я её помню: точёное личико с длинными ресницами, волнистые немного взъерошенные волосы и бледно-розовая пижама с кружевными рюшами. В ней она частенько спускалась утром завтракать.
Около минуты она лежала на спине с закрытыми глазами. А потом её лицо внезапно исказилось гримасой печали, и она тихонько захныкала, отвернувшись к стене. Мне было сложно оставаться безучастным. Даже тогда, когда я был ещё пацаном, мне не хотелось, чтобы она плакала. А уж теперь-то мне нынешнему смотреть на это было и вовсе невыносимо.
Я тихонько подошёл ближе. Некоторое время постоял молча возле самой койки, созерцая, как сотрясается от горьких рыданий моя троюродная сестра. Наконец не выдержал и медленно вытянул руку, чтобы коснуться волос на её виске. Но рука застыла в паре сантиметров, так и не решившись дотронуться. В тот момент, я даже ощутил мягкое тепло, исходящее от её тела. И вот мои пальцы медленно и плавно скользнули по шелковистым локонам от виска до затылка.
Настя тут же обернулась и быстро захлопала глазами, вглядываясь в темноту прямо сквозь меня. Никого рядом не увидев, она снова прикрыла веки и осталась лежать на спине. Но её красивое молодое лицо не долго оставалось спокойным. Почти сразу по нему пробежала напряжённая волна. А за мгновение до того, как должен был раздаться очередной жалобный всхлип, я нежно коснулся кончиками пальцев её лба и провёл ими вверх, за кромку волос.
Девушка глубоко вздохнула и даже едва заметно умиротворённо улыбнулась, но глаза открывать не стала. Тогда я повторил своё действие несколько раз. Было очевидно, что это её успокаивает и заставляет хотя бы на время забыть о своих горестях. Не знаю, как она объясняла самой себе мои невидимые прикосновения, но они ничуть не пугали её.
Находясь в полусне, Настя пошевеливала головой навстречу моим поглаживаниям. Осмелев, я стал плавно и нежно проводить кончиками пальцев по её щекам и шее. Бархатное тепло, исходящее от её восхитительной кожи, действовало на меня крайне завораживающе.
Постепенно мои ласки смещались всё ниже. И когда они приблизились кружевному воротнику пижамы, она поднесла руку и расстегнула одну за другой все пуговицы на кофте. Неспешным движением я распахнул в стороны полы тонкого ночного одеяния, обнажив обе молоденькие грудки.
Льющийся из окна серебряный свет луны позволял рассмотреть изысканные очертания этих двух небольших, но невероятно чувственных и привлекательных холмиков. Мои пальцы, чуть касаясь, курсировали какое-то время в ложбинке меж них и лишь потом осмелились коснуться одного из пологих склонов.
Шелковистая нежность и сливочная податливость юной плоти взбудоражили меня. Я нарочно оттягивал тот момент, когда мои касания достигнут стоячего столбиком сосочка, и вожделенно прислушивался к участившемуся девичьему дыханию. А сам тем временем неспешно охаживал ласкающими касаниями уже самую каёмку ало-розовой ареолы.
Протяжный выдох с едва слышным сладостным стоном раздался, когда мои пальцы наконец обхватили и легонько сдавили этот мягкоупругий трепетный кончик. Не останавливаясь ни на миг, я нежил, гладил, мял и массировал то левую Настину грудь, то правую.
Она глубоко дышала и то и дело подёргивалась всем телом от накатывающей волны сладостной неги. Её руки и ноги при этом хаотично двигались. Теряя контроль, она всё норовила запустить их себе в пижамные штанишки, но в последний момент стыдливо отдёргивала. При этом обе её кисти безвольно падали на простыню, а бёдра с каждым разом оставались раздвинутыми всё шире.
Не желая видеть, как её терзает неутолённое желание, я продолжил ласкать её грудь одной рукой, а другую, плавно скользнув по плоскому животику, устремил прямо под резинку спальных бриджей. К моему удивлению, эта гламурная городская неженка не стала сопротивляться и не сдвинула ног, а напротив раскинула их ещё шире.
Под покровом тонкой ткани пижамы
Порно библиотека 3iks.Me