лишь сильнее распалялась, пожирая мои мольбы, как огонь пожирает сухой хворост.
— Извращенец! — с отвращением выплевывает она в мое заплаканное лицо этот очевидный факт, — грязный маленький извращенец! Жалкий онанист, любящий переодеваться в женское белье. Мне противно знать, что ты являешься моим братом! Я хлюпаю носом, продолжая молить её о прощении.
— Заткнись! — прерывает она мои жалкие изливания, — тошнит уже от твоих соплей! Думаешь, поплакался и всё? Думаешь, у меня сердце начнет кровью обливаться? Чёрта с два! Ты мне за всё ответишь! Меня всю выворачивает, как представлю, что носила блузки, в которых ты забавлялся со своим ёба... Видимо воспитание благоверной католички, вбитое в её пресветлую головку за многие годы учёбы в самых престижных и закрытых для простых смертных колледжах, всё-таки берёт свое, и она запинается на полуслове, не способная выговорить столь грязное причастие. Она едва не оглядывается в поисках вездесущих монахинь, следящих, чтобы чистенькие овечки не замарали бы шёрстку каким-нибудь неприличным проступком. Их самих в комнате нет, однако, незримо, они всё же здесь. Всевидящее око наших надсмотрщиков, неотступно висящее за плечом.
Помню, сколь много сил мне самому требовалось, чтобы вопреки всем лекциям о греховных наклонностях плоти, просто притронуться к интимным частям моего тела, когда я только познавал сладостные упражнения с ними. Мне всегда казалось, что только я «выпущу аспида из норы», в комнату ворвется кто-нибудь из блюстителей ханжеской морали и двухтысячелетних догм, и бросит меня в застенки Инквизиции. Что ни говори, а выдрессировали нас на славу. Лицемерие во всей красе! Эрика может избивать меня сколь угодно долго и жестоко, но очернить свой ротик красным словцом — это большое а-а. Абсолютный моветон для такой чистенькой Мисс Совершенство. Наконец, найдя допустимый вариант, она процеживает сквозь зубы: Ублюдок! Ну да, за такое мать-настоятельница по головке, конечно, не погладит, но это, по крайней мере, вполне приемлемо для разъярённой девицы, потерявшей хладнокровие от немыслимого оскорбления, и позволившей услышанному от кого-нибудь из студентов, оскорблению сорваться с губ. Девочка просто вспылила. Её щеки покраснели от гнева. Чудесные щёки, совершенное лицо, которое становиться еще восхитительнее, распаляясь от ярости. А как сверкают глаза! О, Эрика, я молил тебя отпустить меня, но ХОТЕЛ я вовсе не этого, а прямо противоположного. И ты исполнила это моё желание, мой яростный джинн. Я выпустил тебя на свободу, а ты взамен заточила меня в тесную лампу и превратила в своего раба, исполняющего все твои прихоти, получше арабских ифритов.
Эрика, сжав в кулаке колготки, и позабыв от злости о былом отвращении, подсовывает мне их под нос, как нашкодившему щенку.
— Нужно было относиться к ним бережнее, это ведь мамины колготки, представь, как она разозлиться, когда увидит, во что ты их превратил.
— Эрика ты ведь не собираешься... — взрываюсь я в неподдельном ужасе. Меня мгновенно пробирает ледяная дрожь, когда я представляю реакцию матери глядящей на обмусоленные спермой колготки.
— Еще как собираюсь, — ухмыляется она в ответ, — я выложу маме всё. Каждый твой грязненький секрет станет ей известен.
— Эрика умоляю не делай этого, прошу, пожалуйста, я сделаю всё, что ты захочешь, ВСЁ!!! Только, ПОЖАЛУЙСТА, не говори ничего маме. Я лепечу, захлёбываясь слюной от страха, а эта садистка лишь скалит свои белые зубки. В её руках абсолютное оружие для покорения. Ужас перед мамой, могущей узнать о моих проделках, сковывал меня, не давая помыслить о сопротивлении. Я был готов на всё. Готов был отдать своё тело и душу в бессрочное пользование этой шантажистке, только бы мама оставалась в неведении относительно моих забав с её вещами. Ну, а Эрика, разумеется, готова была принять мои дары без возражений. Она знала, за какую ниточку нужно потянуть, чтобы я рухнул перед ней на колени.
— Конечно, сделаешь, братик, конечно. ВСЁ, что я попрошу, ты исполнишь, как послушный пёсик. Я в этом даже не сомневаюсь. Но! Отказать себе в удовольствии лицезреть, как ты с красной рожей будешь объяснять маме, откуда на её колготках взялись эти вонючие пятна... — она мечтательно закатывает глаза, — нееет, ты уж прости, в таком удовольствии я себе отказать не способна. Так что можешь начинать придумывать отговорки. А заодно придумай, как объяснить тот факт, что они оказались у тебя под кроватью. Вот она удивится, узнав, что вместо того, чтобы радовать мамочку, грызя гранит науки, ты натягиваешь её колготки и забавляешься со своим тощеньким дружком. Колготки летят в том же направлении, что и журнал. Я в шоке, поэтому никак не реагирую на то, что они остаются висеть на моей голове. Эрику это явно забавляет, она заливается смехом и притворно восхищается, как идёт мне такая необычная дамская шапочка. Мол, эту деталь женского туалета я ещё не примерял, так что наслаждайся, братишка.
***
Она сидит, закинув ногу на ногу, отчего её юбочка, чуть задравшись, обнажает молочную белизну бедра. Я чувствую, как мой маленький дружок, зажатый в кулаке, от этого зрелища вновь начинает расти. Бог ты мой! да я возбуждаюсь от вида родной сестры, которая вдобавок заставила меня стоять на четвереньках с пальцем в попе. Но черт меня дери, она всё равно просто восхитительна, я всегда, пусть и не осознанно, испытывал к ней влечение. А уж когда на ней униформа, делающая её строгой безукоризненной отличницей, я буквально изнывал
Порно библиотека 3iks.Me
47721
20.01.2019
|
|