перебирал книги.
Елена Павловна остановилась, хотела было возмутиться, но вместо этого отвернулась к крайней полке и стала устанавливать на неё принесённую книгу. Услышала шаги и ощутимое касание плеча. Медленно повернулась.
Никогда ранее жена капитана Калинина не стояла так близко к чужому мужчине, который был в столь неопрятной гимнастёрке. Чувствительным обонянием она уловила запахи масляной краски, мужского пота, несвежего белья и ещё чего-то, хорошо знакомого, но ещё не определённого ею.
Не моргая, оба смотрели в глаза друг друга. Первым нарушил молчание солдат:
— Давай, - сказал ОН еле слышно.
По движению губ, оглушаемая ударами собственного сердца, Елена Павловна догадалась, что прозвучавшее слово было короткое, но не сразу поняла его значение.
— Давай! - повторил ОН, и показал глазами вниз.
Елена Павловна посмотрела в том направлении.
Отжав край мятой гимнастёрки, из ширинки солдатских брюк вертикальным жезлом торчал крепкий фаллос с багровой головкой, похожей одновременно на шляпку гриба и, рисуемое в открытках сердечко. Кожица «сердечка» была натянута до предела и лоснилась, как полированная. Вершину головки венчало узкое отверстии с прозрачной каплей.
«Приходи в четверг...» - вспомнила Елена Павловна.
— Давай! - повторил солдат, нажимая на плечо капитановой жены.
Та зажмурилась и... стала приседать.
Запах немытого тела с примесью мочи шибанул в трепетные ноздри Елены Павловны. Это был тот самый дух, что её лёгкие вобрали пять лет назад в сортире городского парка.
— Давай! - услышала она над своей головой.
Не прикрыв глаза, жена капитана послушно открыла рот.
Немытый хуй с белыми пахучими отложениями у основания залупы, вошёл между крашеных губ и стал неспешно ебать красивую голову Елены Павловны...
Когда она «наелась», её развернули измазанным в сперму лицом к стене. Наклонили, задрали на спину юбку, и, приспустив трусики, загнали между ножек в капроновых чулках, большое, толстое, горячее...
Словно в тумане, она послушно отдавалась этому новому, и, тонко поскуливая, растворилась в нахлынувших оргазмах...
Стрелки электронных ходиков показывали семнадцатый час...
После бурного общения с женой капитана Калинина у солдата Большакова случилась депрессия. Уткнувшись стриженой головой в неудобную подушку и скукожившись под солдатским одеялом, он пережидал ночь в нехороших предчувствиях. Его ипостаси тоже присмирели. Борис Петрович перестал умничать. Борик забыл про шуточки. А сластолюбивый Я вообще исчез. Ещё бы! Накануне они наставили рога самому командиру мотострелковой роты!
Крик дежурного: «Рота! Сорок пять секунд - подъём!» прервали тягостные размышления Большакова. Бешеный темп ста пятидесяти первогодок прыгающих в галифе, натягивающих сапоги и ныряющих в гимнастёрки, помог Большакову, на какое-то время, забыть неприятности. Он бежал по морозному снегу в колонне, как все, опорожнялся, махал руками, висел на турнике, обсыпался горстями колючего снега... Когда вернулись в казарму, желал одного - быть безликим, неприметным карликом...
Увы! Во время поверки, командир роты приказал Большакову покинуть строй и следовать за ним в Ленинскую комнату.
«Минимум — штрафбат», - охнул Борик.
«Или, десятка за изнасилование!» проявил знания Уголовного Кодекса начитанный Борис Петрович.
«Что ж вы, суки, вчера об это молчали!» - окрысился на них Большаков.
Едва за ним закрылась дверь Ленинской комнаты, капитан резко развернулся и грозным взглядом испепелил несчастного рядового.
— Будите выкручиваться или объяснитесь?
«Ой-ё-ёй! - пискнул испугано Борик. - Похоже, не штрафбат...»
«Во всём раскаивайся, - шепнул Борис Петрович - Повинную голову меч не сечёт...»
«Ещё как сечёт! - возразил Борик, и посоветовал, на всякий случай, спросить:
— Вы о чём, товарищ капитан?
— Какое сегодня число, рядовой?
Большаков ждал пулю в лоб и потому не помнил ни число, ни как его зовут.
— Двадцатое февраля! - сказал капитан. - Через трое суток празднование дня Советской Армии и Военно-морского флота! Почему Ленинская комната до сих пор не готова? Почему, вместо того, чтобы форсировать её оформление, вы вчера всю вторую половину дня, провели в библиотеке?
«Зачем я был в библиотеке?» - спросил себя Большаков и пошатнулся.
Калинин хлопнул ладонь по крышке стола так, что подпрыгнули тюбики с красками, а солдата, от звука, похожего на выстрел, едва не хватила кондрашка.
— Так вы исполняете мой приказ, об оформлении Ленинской комнаты?! Разве я не предупреждал, что ЗДЕСЬ, - он ткнул пальцем в не совсем чистый пол, - ваш главный объект, а не, какая-то, библиотека!
Капитан был в не себя от злости. Подражая женскому голосу, произнёс: «...сверхурочно работал в библиотеке, проявил завидное усердие...». К чёрту эти потакания! За уклонение от выполнения приказа, сядете на гауптвахту! - после этого выкрика, он быстрым шагом заходил в глубь Ленинской комнаты и обратно. Принимал окончательное решение.
— Всё! До праздника эта комната - ваше постоянное место пребывания! Выход дозволен только в гальюн, и столовую. Никаких, работ на стороне, пока не закончите оформление. Потом отправитесь на гауптвахту на пять суток! Ясно?
Большаков ещё не «оттаял» и за него козырнул Борик: - Так точно!
— Разрешите уточнить? — проявился и Борис Петрович.
— Ну?
— Как бы забрать из библиотеки некоторые краски?
Калинин подумал: - Дневальный!
В комнату заглянул дежуривший по роте сержант Намаконов.
— Сообщите старшине моё распоряжение. О ходе работ в Ленинской комнате докладывать лично мне ежедневно! Этого разгильдяя, - капитан указал на Большакова, - отсюда выпускать только в гальюн, столовую и, после отбоя. Пошлите кого-нибудь библиотеку за красками, пусть принесут. Но этого отсюда ни на шаг!
В дверях обернулся, сказал уже Большакову:
— Оформление библиотеки откладывается до особого распоряжения.
После ухода ротного, Большаков привалился до края стола, а затем медленно опустился на стул. Предательская слабость подкашивала ноги. Настало время размышлений.
Предположения дятлом долбили голову солдатика: «Пронесло или отложено?», «Жена ничего не сказала, или
Порно библиотека 3iks.Me
15568
29.08.2021
|
|